@RealScottRitter
Украина выигрывает битву в Twitter, но в реальном мире Киев проигрывает борьбу за Донбасс
Заявления о том, что Украина настроена на победу на местах, — это, в лучшем случае, выдаваемое желаемое за действительное Киевом и Вашингтоном
Освещение конфликта на Украине в западных СМИ было настолько истерически односторонним и оторванным от реальности, что, вероятно, только вопрос времени, когда бывший иракский «Комичный Али»* выйдет на пенсию и будет настаивать на том, что русские не продвигаются к линии фронта украинской армии. Между тем фактические боевые действия продолжают приводить к череде поражений потрепанных сил Киева, которые уже потеряли контроль над двумя крупными городами, несмотря на беспрецедентную поддержку со стороны США и их союзников.
В то время как американские официальные лица работают с правительством президента Украины Владимира Зеленского, чтобы сформировать представление о победе Киева над российскими военными, Москва готовится противостоять суровой дозой реальности.
Госсекретарь США Энтони Блинкен, после драматического визита в украинскую столицу — Киев, где вместе с министром обороны Ллойдом Остином он встретился с Зеленским, свидетельствовал перед Конгрессом, что цель борьбы украинцев в двухмесячном конфликте с Россией «будет заключаться в том, чтобы вытеснить русских с территории, которую они пытаются оккупировать на востоке Украины».
Блинкен добавил, что администрация президента США Джо Байдена оказывает «полную поддержку» Киеву для достижения этой цели. Госсекретарь сказал, что цель Зеленского состояла в том, чтобы ослабить российские вооруженные силы, чтобы они не смогли напасть на Украину в «следующем месяце, в следующем году или через пять лет», вторя аналогичным выражениям Ллойда Остина, который заявил, что цель США — «увидеть Россию ослабевшей», чтобы она не могла больше «делать те вещи, которые она сделала [на Украине]».
Общий оптимизм Блинкена, Остина и Зеленского исходит из единого принятия нарратива российской военной операции против Украины, который утверждает, что русские находятся в процессе стратегического поражения на Украине. Но в знак того, что этот нарратив может представлять собой не более чем выдачу желаемого за действительное со стороны этих трех лидеров, председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Марк Милли высказался более тонко, отметив, что если России сойдет с рук то, что он назвал бы «безответной агрессией» против Украины, то «глобальный международный порядок безопасности», существующий с конца Второй мировой войны, окажется под угрозой.
Вместо того, чтобы проецировать чувство оптимизма в отношении исхода российско-украинского конфликта, заявление Милли отразило чувство актуальности, которое приходит с признанием того, что война на Украине достигла критического момента.
Разрыв между восприятием и реальностью, когда дело доходит до оценки российско-украинского конфликта, является прямым результатом запутанного характера самого конфликта, где хорошо отлаженная пропагандистская кампания, проводимая Украиной и ее западными партнерами, как правительством, так и СМИ, контрастирует с заявлениями России в связях с общественностью, в которых неохотно анализируются российские стратегические цели и задачи, не говоря уже о повседневных деталях боевых действий на местах. Результатом является информационная война, в которой два конкурирующих нарратива ведут неравный конфликт и восприятие в конечном итоге превосходит реальность.
Некоторые суровые истины
По мере того как военная операция на Украине вступает в свой третий месяц, появляются некоторые суровые истины, которые меняют то, как российские вооруженные силы и современная война будут оцениваться в будущем. Немногие аналитики, включая этого автора, ожидали, что серьезное сопротивление продлится больше месяца. Действительно, генерал Милли проинформировал Конгресс во время закрытых брифингов в начале февраля о том, что полномасштабное российское вторжение на Украину может привести к падению Киева в течение 72 часов.
Для такой оценки было несколько причин. Прежде всего, это была обширная подготовка, проведенная Россией перед военным вторжением. Переброска сотен тысяч вленнослужащих вместе с их техникой и материально-техническими средствами для поддержания как людей, так и материальных средств в бою — нетривиальное упражнение, и проведенные Россией военные учения, растянутые на несколько месяцев, совершенствовали такую логистику. Российскую армию возглавляют офицеры, которые превосходно справляются со штабной работой и подготовкой, и предполагать, что они предусмотрели все возможности, с которыми можно столкнуться на поле боя, не является каким-то диковинным допущением.
Доктринально российская армия была настроена на тот вид войны, к которому она готовилась, где ее подавляющие преимущества в численности и огневой мощи были оптимизированы для получения тех самых результатов на поле боя, которых ожидало большинство наблюдателей — уничтожение вражеской обороны в глубине массированным огнем с последующим агрессивным бронетанковым штурмом, глубоко проникающим во вражеские тыловые районы, сеющие неразбериху и дезорганизацию, приводящие к быстрой потере боеспособности подвергшихся нападению.
Российско-украинская война всегда будет в первую очередь наземной войной; ни украинские ВВС, ни их ВМФ не должны были оказать устойчивого, жизнеспособного сопротивления своим российским коллегам. В то время как украинская армия была обучена и оснащена в качестве виртуальных прокси-сил НАТО с 2015 года, реальность такова, что она была резко увеличена с 2014 года, когда она могла выставить 6000 боеспособных войск, до своего довоенного состава из примерно 150 000 солдат, организованных в 24 бригады. Ожидание того, что Украина сможет усовершенствовать что-то большее, чем базовые общевойсковые операции в пределах батальона (то есть скоординированное применение маневренных сил с артиллерийской и воздушной поддержкой), было выдачей желаемого за действительное.
Несмотря на то, что в 2014 году Украина приложила немало усилий для перехода от полностью призывной армии к армии, где около 60% ее боевого состава составляют профессиональные контрактники во главе с опытными унтер-офицерами, создать такие силы за столь короткое время невозможно. Руководство небольшими подразделениями такого рода, представляющих собой основу, скрепляющей военную силу под напряжением и давлением постоянных боев, просто не имело достаточно времени, чтобы закрепиться и созреть в украинской армии, что заставило многих прийти к оценке, что она сложится под воздействием стресса от российской доктринальной войны.
Следующий анализ взят из общедоступных репортажей журналистов, связанных с российскими военными и силами Донецкой Народной Республики, а также брифингов Министерства обороны России и заявлений украинской стороны.
В течение первой недели после начала российской операции большинству стало ясно, что многие из сделанных предположений были ошибочными и/или неуместными. Прежде всего, Москва предпочла не использовать свои силы в соответствии со стандартной доктриной, а вместо этого использовать легкий подход, который, по-видимому, был порожден согласованными усилиями по минимизации жертв среди гражданского населения и ущерба гражданской инфраструктуре, которые сами по себе были вызваны фундаментальным непониманием реальной ситуации в местах на Украине.
Сообщение об увольнении 150 офицеров 5-го управления Федеральной службы безопасности России (ФСБ), отвечавших за операции в так называемом «ближнем зарубежье» (включая Украину), наряду с арестом бывшего главы ведомства Сергея Беседы говорит о том, что Россия пострадала от провала разведки, подобно которого не было с тех времен, когда Израиль не смог предсказать египетский переход через Суэцкий канал во время войны Судного дня в октябре 1973 года.
В то время как российское правительство по-прежнему сдержанно молчит о любых возможных недостатках в работе 5-го отдела до начала военной операции, заявления российского руководства, предполагающего, что украинские военные будут остаться в своих казармах и что гражданское руководство не будет вмешиваться в военные операции России, свидетельствуют о том, что эти предположения были сделаны с использованием разведданных, предоставленных 5-м отделом. То, что такие предположения, если они действительно были сделаны, оказались столь далекими от истины в сочетании с готовностью украинских военных вступить в бой с первоначальными колоннами российских войск, говорит о том, что работа 5-го отдела была сорвана украинскими спецслужбами, которые взяли под контроль пророссийские местные сети и передавали ложные сведения российскому руководству.
Дело в том, что колонны российских войск, смело продвигаясь вглубь Украины без того внимания к безопасности маршрута и фланговому прикрытию, которое обычно сопровождает наступательные операции, оказались отрезанными и уничтоженными хорошо подготовленными украинскими засадами. Более того, вместо того, чтобы сдаться под давлением, украинская армия — как регулярная, так и территориальные войска — стояла на своем и эффективно сражалась, используя ручное противотанковое оружие — американские «Джавелины» и британские «NLAW». Это была, выражаясь американским сленгом, «стрельба по индейке», и украинское правительство эффективно использовало боевые кадры, полученные в результате таких столкновений, чтобы оказать большое влияние на формирование мирового общественного мнения об эффективности обороны Украины.
Однако ограниченность украинских вооруженных сил не позволила им превратить свои впечатляющие тактические победы в положительные оперативно-стратегические результаты. Несмотря на дорогостоящие первоначальные неудачи, российская армия продолжила наступление, добившись впечатляющих успехов на юге, где российские войска, действовавшие из Крыма, захватили стратегический город Херсон и продвинулись к не менее важному городу Мариуполю. Там они объединились с российскими и союзными войсками из Донецкой Республики для окружения украинских войск, оборонявших Мариуполь, и, в конце концов, загнали выживших, насчитывающих несколько тысяч человек, в железобетонный подземный мир сталелитейного завода «Азовсталь». Далее на север российские войска вместе с войсками Донецкой и Луганской республик продвинулись на запад, чтобы вытеснить украинские войска с подготовленных оборонительных позиций и получить контроль над всей территорией, охватывающей Донбасс.
«Битва за Киев»
Хотя обеспечение территориальной целостности Донбасса было одной из основных задач российской специальной военной операции, для достижения этой цели Россия провела обширные вспомогательные операции, которые включали в себя диверсионное продвижение в сторону Киева, призванное закрепить украинские силы на месте и отвлечь подкрепления от восточного фронта, а также десантную операцию, финт у берегов Одессы с той же целью. Для того чтобы диверсионная атака и/или финт были жизнеспособными в оперативном отношении, они должны были быть правдоподобными, а это означает, что силы, выполняющие миссию, должны быть агрессивными при выполнении диверсии даже при неблагоприятных условиях.
Наступление русских на Киев осуществлялось силами около 40 000 человек, действовавшими по двум направлениям: одно шло на юг, другое — на юго-запад со стороны Чернигова. Наземному наступлению предшествовало несколько воздушных ударов по аэродромам в окрестностях Киева. Независимо от того, указывала ли российская разведка на то, что Киев созрел для государственного переворота или российские десантники и спецназ, проводившие атаки, были слишком агрессивны, или их сочетание — реальность заключалась в том, что Киев был хорошо защищен сочетанием регулярной армии и территориальных сил, которые были не склонны сдавать украинскую столицу без боя. Более месяца российские войска наступали на Киев, нанося зондирующие удары, проникавшие в северные пригороды и угрожали окружить город как с востока, так и с запада.
Однако факт остается фактом: силы в 40 000 человек, независимо от того, насколько агрессивно они используются, не могут захватить и удержать город с населением около трех миллионов человек, защищаемый 60 000 регулярных, резервных и территориальных солдат. Но это никогда и не было их задачей. «Эти действия [т.е. наступление на Киев], — заявил 26 марта на брифинге первый заместитель начальника Генштаба России генерал-полковник Сергей Рудской, — осуществляются с целью нанесения такого ущерба военной инфраструктуре, технике, личному составу Вооруженных Сил Украины, результаты которых позволят нам не только сковать их силы и не допустить усиления их группировки на Донбассе, но и не позволят им сделать это до тех пор, пока российская армия полностью не освободит территории [Донецкой Народной Республики и Луганской Народной Республики]».
Как индикатор успешности боевых действий на киевском направлении Президент России Владимир Путин присвоил 64-й отдельной мотострелковой бригаде почетное звание «Гвардейской» за «умелые и решительные действия» в ходе киевских боев. «Личный состав подразделения стал образцом для подражания в выполнении своего воинского долга, доблести, самоотверженности и профессионализма», — отметил Путин в сопроводительном письме (украинское правительство обвинило 64-ю бригаду в совершении военных преступлений в городе Буча к северу от Киева, которое российское правительство категорически отрицает).
Так называемая «битва за Киев» — наглядный пример разницы между восприятием и реальностью. Украинская позиция заключается в том, что ее войска решительно разгромили российских военных на подступах к Киеву, вынудив не только отступить, но и полностью пересмотреть стратегические цели специальной военной операции. Эта точка зрения была беспрекословно поддержана послушными западными СМИ и принята политическими и военными лидерами Европы, Канады и США.
Одним из главных итогов этой украинской «победы» стала способность украинского президента Владимира Зеленского использовать это восприятие в фундаментальном сдвиге мышления своих сторонников на Западе, что привело к увеличению как количества денег, выделяемых на снабжение Украины оружием, так и качества самого оружия, поскольку Запад перешел с акцента на легкие противотанковые средства на более привычную бронетехнику и артиллерию.
Осталась невысказанной необходимость этого резкого изменения приоритета вооружений, особенно учитывая тот факт, что Украина, согласно ее собственному нарративу, решительно победила Россию, используя это же самое легкое противотанковое оружие. Однако реальность заключалась в том, что российская первая фаза операции нанесла почти смертельный ущерб украинским военным, убив и ранив десятки тысяч солдат, уничтожив при этом подавляющую часть тяжелого вооружения Украины — артиллерию, танки и боевые бронированные машины, имеющие решающее значение для ведения современной общевойсковой войны. Причина, по которой Украина запросила больше танков, бронетехники и артиллерии у своих западных поставщиков, заключается в том, что она исчерпала имеющиеся запасы.
Но оборудование волновало Украину меньше всего. Вооруженные силы хороши лишь настолько, насколько хорошо они способны материально поддерживать свои силы во время боевых действий и одной из главных целей российской кампании первого этапа было уничтожение украинских хранилищ топлива и боеприпасов и ухудшение украинского командования и управления. В результате, хотя Украина и удержала Киев, она сделала это ценой огромных потерь в общей боевой эффективности. И хотя Россия смогла уйти с киевского фронта и дать время для отдыха, перевооружения и переориентации (нормальное действие для воинских частей, которые в течение месяца вели практически безостановочные боевые действия), украинские военные оставались под давлением непрекращающихся российских воздушных атак и бомбардировок высокоточными крылатыми ракетами и российской артиллерии.
Восприятие, когда оно подвергается суровому свету реальности, выставляется не более чем выдачей желаемого за действительное. Это очень похоже на так называемую «битву за Киев», когда украинские военные остались удерживать территорию, которая больше не была нужна и бесполезна для русских. Россия смогла передислоцировать свои силы, чтобы лучше поддержать свою главную цель — захват Донбасса, оставив украинские силы в Киеве замороженными на месте.
Мариуполь и битва за Донбасс
Битва за Мариуполь является еще одним примером того, как управление восприятием сталкивается с реальностью наземной правды. Повествование о нынешней судьбе Мариуполя — это в значительной степени история двух городов. С украинской точки зрения, город по-прежнему удерживается героическими кадрами боевиков, которые уднрживают десятки тысяч российских войск, которые, в противном случае, могли бы быть передислоцированы в другое место, поддерживая основные усилия России на Донбассе. Пока эти защитники держатся, утверждают украинцы, жизненно важный сухопутный мост, соединяющий Крым и Российскую Федерацию, будет находиться под угрозой. Точно так же их продолжающееся сопротивление служит главной пропагандистской цели, лишая Россию возможности объявить о победе до празднования Дня Победы 9 мая.
Россия, однако, уже объявила о победе в Мариуполе. Признавая, что несколько тысяч защитников по-прежнему окопались в бункерах времен холодной войны под сталелитейным заводом «Азовсталь», Россия заявляет, что эти силы не несут никакой значимой военной угрозы. Действительно, вместо того чтобы жертвовать российскими войсками и выковыривать украинские войска из их подземных логовищ, президент Путин приказал военным оцепить объект «Азов» и ждать, пока защитники выйдут.
Нет никаких сомнений в том, что присутствие украинцев на заводе «Азовсталь» представляет собой пропагандистскую победу Украины. Но реальность такова, что город Мариуполь пал перед Россией. В то время как украинские защитники, возможно, сопровождаемые тысячами мирных жителей, истощают свои запасы продовольствия, остальная часть Мариуполя начинает восстанавливать разрушенный город, где, по оценкам, 90% зданий были повреждены или разрушены в жестоких уличных боях. Российский сухопутный мост цел и российское наступление на Донбасс продолжается без промедления.
Заявления в Киеве Энтони Блинкена и Ллойда Остина являются побочным продуктом восприятия украинской победы, сформированного украинскими «победами»-близнецами в Киеве и Мариуполе. Однако реальность такова, что Киев был мастерским русским обманом, который сформировал общую стратегическую ситуацию на Украине в пользу России, и Мариупольская битва также была закончена с точки зрения такого же стратегического влияния на общую кампанию. Остается суровая правда простой «военной математики», которая, будучи спроецирована на карту, дает своего рода непоколебимое фактическое доказательство того, что Украина проигрывает войну с Россией.
Дело в том, что военная помощь, оказываемая Украине Западом, не окажет заметного влияния на поле боя, где Россия с каждым днем все больше и больше утверждает свое господство. Мало того, не хватает и оборудования. Сотни единиц бронетехники не могут заменить более 2580 единиц, потерянных Украиной на сегодняшний день, равно как и десятки артиллерийских орудий не могут компенсировать более 1410 артиллерийских орудий и ракетных установок, уничтоженных российскими военными.
Когда две вооруженные силы равной численности и возможностей сталкиваются друг с другом, они стремятся получить оперативное преимущество за счет истощения возможностей противника, что в сочетании с эффективным маневрированием собственными силами ставит противника в невыгодное положение. Переход от битвы на равных к решительной военной победе часто происходит быстро, представляя собой кульминацию приобретенного превосходства в форме огневой мощи и маневра, которые объединяются синхронным образом, создавая ряд тактических и оперативных дилемм, для которых противник не имеет жизнеспособного решения.
Такова нынешняя ситуация, когда украинские военные сегодня противостоят русским на Донбассе. Украинцы, лишенные какой-либо значимой артиллерийской поддержки, находятся во власти российской артиллерии и ракетных установок, которые изо дня в день без передышки обстреливают их позиции. Российские войска очень обдуманно подошли к взаимодействию со своими украинскими противниками. Прошли времена стремительных наступлений незащищенных колонн и конвоев; теперь русские изолируют украинских защитников, обстреливают их артиллерией, а затем осторожно приближаются и уничтожают то, что остается, пехотой, поддерживаемой танками и боевыми бронированными машинами. Соотношение потерь в этих боях неумолимо для Украины: каждый день сотни солдат теряются убитыми, ранеными и сдавшимися в плен, в то время как потери России измеряются десятками.
Россия может не только маневрировать практически по своему усмотрению вдоль фронта, окружая и уничтожая украинских защитников, но и действовать с абсолютной свободой в глубине, а это означает, что они могут отступить для перевооружения и отдыха, не опасаясь огня украинской артиллерии или контратакующих сил. Украинцы, тем временем, остаются скованными, неспособными двигаться без страха быть обнаруженными и уничтоженными российской авиацией, и как таковые обречены быть изолированными и уничтоженными российскими войсками в нужное время.
Надежды на подкрепление или помощь украинским силам, действующим на линии фронта, практически нет; Россия перекрыла железнодорожные линии, которые служили каналом для пополнения запасов, и вероятность того, что какие-либо украинские силы, получившие тяжелое вооружение, предоставленное Западом, достигнут линии фронта с любой заметной силой, практически равна нулю. Битва за Донбасс достигает своей кульминации, когда украинские военные стремительно превращаются из силы, способной оказать видимость сопротивления, в силу, утратившую всякую значимую боеспособность.
Это состояние игры, вступающее в третий месяц военной операции России на Украине. Хотя прекращение любого конфликта всегда является политическим вопросом, одно можно сказать наверняка — если операция продлится четвертый месяц, поле боя будет выглядеть совсем не так, как сейчас видит мир. Битва за Донбасс и восточную Украину почти закончилась. Такова суровая реальность и никакая выдача желаемого за действительное или управление восприятием со стороны Зеленского или его американских партнеров не может этого изменить.
